Как советский артиллерист стал лучшим истребителем «Тигров» и получил награды от Рузвельта и Сталина

С детства Волошин хотел путешествовать по морю. В то время белых пятен на океанической карте мира было более чем достаточно — а значит, был и простор помечтать о карьере путешественника-первооткрывателя. Окончив десять классов школы, Алексей переехал в Одессу и попытался поступить в Севастопольское военно-морское училище.

После успешной сдачи всех экзаменов ему отказали в принятии: сказали, что не годен по состоянию здоровья: в работе сердца выявили нарушения. Знала бы медкомиссия, что Волошин пройдет всю войну, переживет шесть серьезных ранений и доживет до 100 лет… Но комиссия не знала.

Так как Алексей имел незаконченное высшее образование, то ему предложили доучиться в Одесском артиллерийском училище. Впрочем, есть и другая версия его биографии: после отказа в Севастопольском военно-морском училище Волошин работал плановиком-чертежником на заводе «Красный сигнал», позже — экспедитором, затем — начальником экспедиции цеха при Одесской кондитерской фабрике.

Курсантов учили работать с мощными артиллерийскими установками. Первое ранение Волошин получил, еще даже не став артиллеристом — училище вместе со студентами срочно эвакуировали поглубже в тыл ввиду изменения линии фронта: враг наступал. Отступавшие эшелоны попали под бомбардировку, и Волошин получил осколочное ранение.

Но он быстро оклемался, к тому же сроки поджимали: молодых офицеров выпустили уже в феврале 1942-го. Меньше года на подготовку — и сразу в бой. В марте — еще одно ранение, месяц в госпитале, снова в строю. В июле 1942 года Волошин стал командиром батареи (около 80 человек в подчинении).

«Текучка кадров» по самым мрачным причинам была огромная. В августе в одном из боев при реке Мышковке батарея Волошина, имея всего четыре снаряда для гаубиц, подбила вражеский танк и накрыла скопление вражеской пехоты.

Это был один из переломных моментов битвы. Особенно если учесть, что батарея израсходовала все четыре снаряда, которые и оставались, — больше их не было. Снаряды были дефицитом, зачастую их выдавали по два в день на одну пушку.

Успех Волошина как комбата и стратега оценили наверху и перевели его в 271-й стрелковый полк внутренних войск НКВД на должность командира батареи полковых 76-миллиметровых пушек. Всю оставшуюся войну Волошин прослужил именно в этой дивизии. 271-й полк базировался в Сталинграде в составе 10-й дивизии.

За 10-й дивизией, в состав которой входило еще четыре полка, помимо 271-го, не было никакого тыла, никаких войск. Эти войска стали на какое-то время единственной преградой на пути фашистов. А нужно помнить, что подразделения НКВД СССР в начале войны имели в основном легкое вооружение и для ведения войскового боя не предназначались, у них были совсем другие задачи.

Из 7568 воинов 10-й стрелковой дивизии НКВД, с 23 августа сражавшихся за Сталинград, остались в живых и переправились на левый берег Волги при отступлении лишь около 200 человек. По мере усиления напора врага и увеличения собственных потерь дивизия отступала на новые защитные рубежи, но ни разу не сделала это без приказа.

23 августа фашисты начали бомбить Сталинград: это была самая массовая ковровая бомбардировка на Восточном фронте. Сами немцы позже подсчитали, что в день начала операции самолеты люфтваффе сделали более 1500 вылетов, сбросив 1000 тонн бомб.

Ожесточенность боев была такая, что артиллерийской батарее под командованием Волошина приходилось ходить и в штыковую: снарядов нет, враг наступает… Волошин решил организовать ночную атаку на пехоту врага, которая крепилась на подходе к городу.

А потом 13 сентября во время очередного артналета противника Алексей Волошин получил ранение чуть выше колена в бедро. Очнулся он от того, что 12-летняя девочка Тамара из числа местных жителей тащила его, истекающего кровью, в укрытие. Там она перевязала своим платком как могла ранение бедра. К полевому доктору Алексей попал только через сутки.

Доктор сказал, что времени много прошло, операцию делать поздно — ногу придется отрезать. Некоторые сослуживцы попытались подбодрить — без ноги отправят в тыл. А Сталинград — это верная смерть. «Все, война закончена для тебя, артиллерист!» — говорили ему.

Но Волошина такой вариант не устраивал. Он выхватил пистолет и крикнул доктору, что выстрелит в себя, если тот не проведет операцию. Даже потеряв многих боевых товарищей, Волошин рвался в бой. Доктор ухмыльнулся — началась операция без наркоза.

Выписали его через четыре месяца после ранения, был декабрь 1943-го. В госпиталь пришла телеграмма от начальника артиллерии бывшей 10-й дивизии (она стала называться 181-й Сталинградской ордена Ленина дивизией) с просьбой направить Волошина в часть, если позволяет здоровье.

Он еще на месяц попал в госпиталь, после чего вернулся к командованию батареей как раз к моменту Курской битвы. Тогда-то в наступательной фазе Волошин и проявил себя: его батарея уничтожила восемь долговременных замаскированных огневых точек (ДЗОТов) и две огневые точки, открыв путь к наступлению советским войскам.

После этого под его командованием были уничтожены еще два танка. Волошин предпочитал сократить дистанцию до минимума, потому стреляли с расстояния примерно в 200 метров. Так и мощность выстрела больше, и прицелиться проще — но и куда опаснее. В танковой засаде Волошин потерял три орудия из четырех.

Но потом с уцелевшими бойцами он смог «поставить на ноги» наименее пострадавшую пушку, под покровом ночи зашел в тыл врага и с расстояния в 100 метров — ведь каждый выстрел мог оказаться последним — уничтожил укрепление врага и еще один танк.

Командир артиллерии хотел отдать под суд Волошина за потерю пушек, но командир дивизии приказал наградить Волошина орденом Ленина. Однако вышла какая-то осечка: Алексею дали орден Красного Знамени, а представление к ордену Ленина будто где-то затерялось в пути…

Артиллерист применил особую тактику: орудия располагались так, чтобы сразу из двух пушек можно было сделать прицельный и практически одновременный залп по одному и тому же танку. В таком случае у брони нет шансов выдержать двойное попадание.

Все остальные тактические элементы были схожи с предыдущими боями — подпустить поближе, рискуя собственными жизнями под возможным ответным огнем… Тот день был последним и самым тяжелым днем войны для Волошина: его дивизия была отправлена в тыл для поддержки.

В октябре 1943 года Алексей Волошин был награжден медалью «Золотая Звезда» — особым отличительным знаком для Героев Советского Союза. Его 1 августа 1939 года ввел Президиум Верховного Совета СССР. Эта медаль действительно изготавливалась из золота: всего ей были награждены 12 777 человек.

Одновременно с «Золотой Звездой» Волошин получил высший орден СССР — орден Ленина. Но история Алексея уникальна тем, что он стал обладателем высшей награды не только в Советском Союзе, но и по ту сторону океана.

В 1944 году президент США Франклин Рузвельт решил наградить высшей воинской офицерской наградой своей страны — «Серебряной Звездой» — четырех советских младших офицеров. Идея состояла в награждении самых достойных из четырех родов наземных войск — артиллериста, сапера, танкиста и пехотинца.

Таким образом Рузвельт хотел подчеркнуть, что союзник в лице СССР понес огромные потери в войне, но благодаря мужеству советских воинов ход войны изменился. Среди артиллеристов как самого достойного выбрали Волошина.

Сейчас это слышится как нонсенс — советский офицер с американской звездой! Но тогда еще не было холодной войны и США были союзниками. А вот в период холодной войны Волошин уже не надевал на праздники американскую награду и не вспоминал о ней. Но не сдал, как ему намекали на службе.

Еще в годы войны Алексей Волошин поступил в Артиллерийскую академию РККА имени Дзержинского и стал ее знаменосцем. 24 июня 1945 года он участвовал в Параде Победы на Красной площади. Несколько лет спустя, в 1949 году, Волошин окончил академию и продолжил службу в военной разведке. Ввиду секретности до сих пор достоверно неизвестно, чем именно Волошин занимался там.